Нравственное воспитание

Давно хотел поднять эту тему в своих книгах. Благо, что первая часть сиквела Воина-паразита больше про общество и размышления о жизни, чем про боёвку. В итоге, родилась следующая сцена

– Сразу видно, что ты недавно в этих землях, – ответил Магомед. – У нас с детства этому учат. В детстве, когда я ещё жил в деревне отца, один мужчина украл у другого овцу. Его привязали к столбу, а рядом стоял ещё один столб.

– И для кого же он был предназначен? – спросил Лис.

– Для того, кто пройдёт мимо и не плюнет в него. Все должны были стыдить этого человека в назидание остальным. И ни один отец не выдал бы дочь за сына этого мужа, и ни один муж не взял бы в жёны его дочь. Вот, что называется нравственное воспитание. Но вам, из стран побережья оно незнакомо, – фыркнул Магомед.

Вдруг они остановились перед толпой на площади в центре которой стояла на коленях прикованная к земле женщина. Мужчины, женщины и даже дети голосили о чём-то, бросая в несчастную камнями.

– За что её судят? – спросил на своём языке Магомед у одного из наблюдавших за казнью.

– Она вышла без мужа из дома за продуктами, потому что её муж был в походе, – ответил мужчина, однако в его голосе не слышалось и толики сожаления.

– И это повод её забить камнями? – спросил Лис.

– Разумеется! Жена не имеет права показываться другим мужчинам без сопровождения! А если бы кто-то её обесчестил?! Это легло бы позором на всю семью!

– Нравственное воспитание, – усмехнулся Эспен. – Мы с побережья, может, и не умеем вести себя в кабаках, но наши женщины, случись чего, остановят лошадь на скаку. А если без мужа в переулке кто подойдёт, могут и пырнуть.

К Магомеду, тем временем, подошёл маленький мальчик, протянув камешек. Кунисец взглянул на Эспена.

– Мне плевать. Если ты возьмёшь, считай, что уволен, – сказал Лис Пустыни и сам взял снаряд. Совсем крохотный, размером с пулю для мушкета. Растолкав зевак, он вышел вперёд всех.

Девушка жалобно посмотрела на иноземца. Левый её глаз уже заплыл, брови и губы были рассечены, передние зубы отсутствовали, нос лежал на боку, а кожа щёк была безжалостно содрана. Дорожки слёз облипли песком. Она дрожала и жалобно всхлипывала, едва не скуля, как побитая собака.

Эспен прочитал заклинание над камнем и метнул его, аккурат промеж глаз. Снаряд пролетел со скоростью пули, подарив несчастной долгожданную и безболезненную смерть. Та завалилась на бок, а толпа недовольно заголосила, считая, что «преступница» отмучилась слишком быстра из-за какого-то чужака. Камни полетели уже в самого Эспена, но тот снял штаны и разведя руки в стороны крикнул:

– Вот, что я думаю о таком нравственном воспитании!