Ложный след

...Такого выражения лица я у него еще не видел. Это была даже не растерянность – это была мольба о помощи. Я аж привстал от неожиданности. Озираясь, В.И. всунул мне в руку конверт – так быстро, словно пытался от него спастись.

- Сегодня утром пришло, - хрипло выдавил он. - От Славки…

Никитенко, должно быть, улавливал тревожные флюиды на расстоянии. Через минуту он уже был рядом, и мы втроем, склонившись над клетчатым листочком из ученической тетради, вслух по слогам повторяли коряво написанные слова. Да, точно. Это был его почерк!

«Говорят хорошо живеш говорят люди совсем забыла мужа своего забыла как тряпки тебе покупал пахал как папа карло сына забрала чужого мужика папой зовет разве это по совести нет делится надо через месяц два заеду в гости встречай твой муж вячеслав»

У Портнова тряслись руки. На лбу блестели капельки пота. 

- Ну, что думаете?

- Он восклицательный знак забыл! И имя свое с маленькой буквы написал!

Я уважительно посмотрел на Никитенко. Сам я этого не заметил. Мне в глаза бросилось прямо противоположное: письмо было слишком грамотным для Славки.

- В слове «муж» он всегда делал ошибку, - сказал я. - Писал через «ш». А тут через “ж”. С чего бы вдруг?И вообще, как-то уж больно гладко написано. Раньше он хуже писал. Даже в последних письмах.

- Угу. Как будто за полгода из первого класса сразу в пятый перескочил.

- Растет над собой!

- Или это дружок его растет, Лысый.

- Получается, чего не знал, выучил, а что знал, забыл. «Муж» через «ж», я имя – с маленькой буквы.

- Да плевать! Главное, по плану идет – сперва прогревает клиента, а после цену назначит. Ждем третьего письма!

- А штемпель-то какой? – спросил Никитенко.

Мы переглянулись – самое главное забыли! Портнов схватил конверт и поднес к глазам.

- Снова Гривцы?

- Нет! Представьте себе, Черное. 

- Это где у него последняя подруженция была?

- Да, и она жива пока.

- Была, во всяком случае.

Не сговариваясь, мы расхватали куртки с вешалки и побежали в гараж. К счастью, машина была свободна. Оставив формальности на потом, помчались сразу в Черное. Адреса всех славкиных явок были у меня в блокноте, а большинство – и в памяти. Гнали так, что чуть в кювет не улетели. Через час были на месте. Подругу Славки – Аньку Кудимову – дома не застали. А где? Старушка-мать объяснила, что на почте. На почте?! – Ну да, она ж там теперь работает.

Наверное, у нас взгляд был, как у охотников, которые напали на след давно искомой дичи, и готовы пришпорить коня. Матушка даже испугалась.

- Нюрка ничего не сделала! Она уж месяц как не пьет!

- Все в порядке, мы только поговорим, – холодно отрезал Портнов и хлопнул дверцей машины. К нему вернулась его всегдашняя солидность.

Примчались на почту. Анька, вызванная в кабинет начальника отделения (можно было не сомневаться, что остальные тетки, побросав свои очереди, не дыша, столпились у замочной скважины), плакала и громко сморкалась. Божилась, что не она это. Славки сто лет не видела, новую жизнь начала, в ЛТП лечилась. И никакого письма не отправляла.

Портнов хотел везти ее в С…ск, в изолятор. Тут я не выдержал. Отозвал его на два слова. Мы распахнули дверь. Анькины коллеги стыдливо отпрянули.

- Чего тебе? – спросил он, когда мы отошли в конец коридора.

- Не надо ее брать. Сердцем чую - она тут не причем. 

- Да ты чего? Это ж ясно!

- В том-то и дело. Она ж не идиотка. На конверте – черновский штемпель, а она на почте работает. Кто ж будет так светиться? Да будь это она, скорее бы с другой почты, в другом конце области, письмо отправила. Я вот даже так думаю: ее специально подставили. Чтобы мы приехали и ее взяли.

Портнов помрачнел: поимка преступника отменялась. 

- Да, действительно, как-то это слишком легко получается...

Кудимова была спасена...

"Письма убийцы". Детектив о советском участковом. author.today/work/486060