Технофеодализм: угроза или страшилка?

Господство денег, царство барыг и золотого тельца отвратительно и разрушительно для мира. Но не меньшее неприятие вызывает и противоположный полюс.

Если деньги оказываются в подчиненном положении, то кто же тогда на коне? Либо государственная власть, авторитарная или бюрократическая. Либо господство сильных в форме классического феодализма с баронами-разбойниками, феодализма восточного типа с самураями с катанами и ханами с саблями, или постапокала с бандами и безумным Максом.

Причем, это все - общественные отношения, которые могут реализоваться на любой технической базе. Киберпанк - легко! А господство всемогущего высокотехнологического государства над бесправными подданными - это вообще классический сюжет современной фантастики. От “Часа быка” до Империи в “Звездных войнах”.

Но что хуже, для реализации подобных моделей не надо никакой фантастики, голимый реал. Их основная родовая черта: власть выше денег. Деньги сами по себе не являются пропуском во власть. Наоборот, власть является способом обогащения с опорой на произвол.

Большая часть земных обществ исторически базировалась именно на таких принципах. Достаточно вспомнить такие известные книги как “Айвенго”, где фигурирует обираемый всеми богатый еврейский негоциант, или “Повесть о Ходже Насреддине” - эпизод с досмотром купеческого каравана на въезде в Бухару. Желающие могут также вспомнить Джеймса Клавелла - “Сегун” или “Тай-Пэн”. В дальневосточных обществах деньги также находились в подчиненном положении по отношению к власти.

Поэтому представить подобное будущее для нашей земной цивилизации достаточно легко. Как в положительном ключе (например, “Виват, Император!” Романа Злотникова), так в негативном (допустим, “Час быка”, хотя это и не совсем чистый пример). Однако вопрос, как это все может обернуться в реальности?

Главная страшилка “технофеодализма” - фактически сословное разделение общества. Обусловленное законом, как во многих “боярках”, или менее формальное, по латиноамериканскому образцу. С заблокированными социальными лифтами, почти ничем не сдерживаемым произволом высших (либо “государевых слуг”) по отношению к низшим, невозможностью влияния на решения властей, многочисленными запретами и предписаниями.

Мир полной безнадеги для основной массы населения, подчиненное положение которого обеспечивается не только голым насилием, но и современными техническими средствами - камерами, прослушкой, контролем интернет-трафика, “Встречами со Змеем” по Ефремову, RFID-технологиями как в “Черном Техе” Александра Голодного - всего и не упомнишь. Жизнь, заключенная в рамки, выйти за которые практически невозможно.

Однако загвоздка заключается в том, что подобное общество может быть более-менее устойчивым либо во всемирном масштабе в виде единой системы, принятой населением за неимением альтернативы, чтобы сработал эффект захлопнувшейся крышки, либо в управляемой извне колонии, либо в глухой периферии, от которой ничего не зависит. Как самостоятельный игрок в большом мире, где существует конкуренция социально-экономических моделей, оно не вытянет.

Прежде всего, любое сословное общество с отключенными или сильно замедленными социальными лифтами априори неконкурентоспособно. И дело не только в том, что в нем в заведомо подчиненном положении оказывается не только бизнес, но и технические специалисты. Та же Латинская Америка за исключением, разве что, Бразилии уже двести лет обходится импортом всех более-менее технологичных промышленных товаров и не претендует на большее.

Слабо обновляющаяся элита деградирует, причем даже не за четыре поколения ибн Хальдуна, а моментально. Массовое разведение “Золотой молодежи” и парады мальчиков-мажоров - это еще полбеды. Как правило, эта публика ни на что не претендует и поэтому относительно безобидна. Проблема возникает, когда внутри элиты-по-рождению оказываются личности, недостаточно компетентные, чтобы управлять, но любящие интриговать.

Описанная Джоржем Мартином “Игра престолов” - совершенно нормальная ситуация для любого сословного и жестко стратифицированного общества. У нас в реальной истории было то же самое. Желающие могут, например, погуглить канал “Мутное время” и почитать, как на Руси обстояло с борьбой партий у трона во второй половине XVI и начале XVII века. Или перечитать “Сегун” Клавелла либо “Двадцать лет спустя” Дюма - прямо мастер-классы феодальной интриги, где оценки выставляют в декарэбах.

Эта борьба партий, кланов и клик поглощает все внимание и все силы элиты, так что на нормальный процесс управления почти ничего не остается. А конкуренты - они не дремлют. Так, например, России очень дорого обошлась Смута. Если бы не исключительно удачное стечение обстоятельств (”Тридцатилетка”, например, или смена направления экспансии на персидское в Оттоманской империи), все могло бы закончиться гораздо хуже.

Другой вариант - переход от разгула феодальной вольницы к абсолютизму, который прореживает сословную элиту и запускает социальные лифты. Так было в России при Петре I и во Франции при Людовике XIV.

Вообще, можно, наверное, вывести некий универсальный закон. Условный “технофеодализм” может сохраниться всерьез и надолго только в обществах, фактически находящихся под внешним управлением. Колонизаторам (или, точнее, неоколонизаторам) выгодно держать такие общества в постоянно и безнадежно отстающем положении. Их элита, как в “Королях и капусте” О’Генри, автоматически становится компрадорской и зависимой от внешних хозяев, а положение местного населения никому не интересно и никакой роли не играет.

В иных случаях подобное жестко сословное общество через авторитаризм должно эволюционировать в меритократию с постоянным обновлением элит. Иначе его съедят “добрые соседи”, или же оно окажется в чьем-то подчинении. А если общество само хочет претендовать на цивилизационное лидерство, могут возникнуть весьма интересные комбинации. Но это уже - тема для нового разговора.