Исландский Ужас в ночь Зимнего Солнцестояния

На дворе самая длинная ночь и наступает Зимнее Солнцестояние, когда из мрака слышно мяуканье Йольского Кота и все собираются поближе к костру, чтобы защиться от тех, кто бродит в ночи, я выкладываю очередной рассказ из «Мира Четырех Империй», посвященный Элис Гриндли ван дер Смиссен. В ее мире отмечают не только Самайн/Хэллоуин и Ночь Крампуса, но и Йоль. Самый же глубокий смысл отмечанию этого праздника в данном мире придают в Исландии.

Йоль в Исландии: Пир для Живых и Мертвых

В составе Англо-Голландской империи Исландия — это парадокс. С одной стороны, это процветающий, технологически развитый доминион, чьи геотермальные станции питают энергией имперские базы, а рыболовецкие флотилии «Грим Фиш» бороздят северные моря. С другой — это древняя, изолированная земля, где слой цивилизации тонок, как лед на вулкане, а под ним все еще кипит первобытный, мифический хаос. И нигде это не проявляется так ярко, как во время Йоля.

Два Лица Йоля: Свет и Тень

Для внешнего мира и для жителей Рейкьявика Йоль — это яркий и веселый праздник. Улицы украшены гирляндами, на площадях шумят рождественские ярмарки, где продают копченую баранину и глинтвейн. Образ Йольского Кота, гигантского черного зверя, стал коммерческим символом, как и его хозяйка, великанша Грила: их изображения украшают свитера и кружки, а актеры в их костюмах развлекают детей. Это фасад. Пристойный, имперский, безопасный.
Но стоит отъехать от столицы, в рыбацкие деревни на фьордах, на уединенные фермы, затерянные среди лавовых полей, и начинается настоящий Йоль. «Теневой Йоль». Это не праздник. Это тринадцать ночей осады.

Ночь, когда приходят Они:

С наступлением самой длинной ночи в году исландцы не празднуют. Они готовятся к войне.

·Охота Грилы и Кота: Для жителей глубинки Грила — не сказочный персонаж. Это реальная угроза. Старики клянутся, что видели ее тень на ледниках. Детей, которые плохо себя вели, не просто пугают — их запирают в домах. Йольский Кот — не милый символ. Это причина, по которой каждая семья до последней нитки вычесывает и прядет шерсть, чтобы у каждого, даже у самого бедного батрака, была хоть одна новая шерстяная вещь. Потому что все знают: тех, кто предстанет перед Йолем в старье, Кот найдет и сожрет.
·Пир «Сокрытого Народа»: В эту ночь завеса между мирами истончается, и хульдуфоулк, «Сокрытый Народ», выходит из своих скал. Это не милые эльфы. Это древние, могущественные и обидчивые соседи. В каждом доме для них оставляют на столе лучшую еду и зажигают свечи — не из гостеприимства, а в качестве дани, откупа. Не сделать этого — значит навлечь на свой дом проклятие: болезни, падеж скота, безумие.
·Восстание Драугов: Но главная угроза приходит из могил. Драуги, беспокойные «не-мертвые», пробуждаются в эту ночь. Особенно боятся тех, кто утонул в море — их раздутые, сочащиеся соленой водой тела, обладающие нечеловеческой силой, выходят на берег в поисках тепла и жизни. На дверях ферм вешают железные ножницы, а покойников в течение года хоронят через специальные «трупные двери», которые тут же закладывают, чтобы мертвец не запомнил дорогу домой.

Епископы-Колдуны: Щит Веры и Магии

Имперская администрация смотрит на эти «суеверия» сквозь пальцы. Но она знает, что порядок в Исландии держится не на ее малочисленных патрулях, а на них. На епископах-колдунах.
·Епископ Йоун «Печать-Разрушитель» Магнуссон: Нынешний лютеранский епископ Исландии — не просто священник. Он — боевой маг, прямой наследник Сэмунда Мудрого и Эйрика из Вогсосара. Высокий, седой, с лицом, высеченным из ледника, и глазами, которые, кажется, видят мир духов. Его христианский сан не мешает ему быть одновременно и главой лоялистского языческого движения «Хранители Очага», но его собственная вера — это нечто иное, более древнее и страшное.
·Йольская Месса — Великий Ритуал: Его главная йольская служба в древнем соборе Холара — это не просто месса. Это великий ритуал экзорцизма.
оАнтураж: Собор погружен в полумрак, освещенный лишь сотнями свечей. Воздух густой от ладана и дыма от сжигаемых в кадиле сушеных трав с руническими знаками.
оПроповедь-Заклинание: Епископ Йоун стоит на алтаре. В одной руке у него — серебряный крест. В другой — древний исландский гримуар, «гальдрабук», переплетенный в кожу тюленя. Его проповедь — это жуткий, гипнотический сплав. Он читает псалмы на латыни, а затем, без перехода, начинает петь на древнеисландском, взывая не только к Христу и Святому Михаилу, но и к Тору, чтобы тот своим молотом раздробил черепа драугов, и к Одину, чтобы тот сковал цепями демонов Хель.
оЖертвоприношение: Кульминация ритуала — «причастие». Но это не только вино и хлеб. На алтарь кладут подношения и для старых богов — чашу с элем, кусок мяса, железное кольцо.
·Война с Тьмой: Для епископа Йоуна и его паствы это — не синкретизм. Это — война. Война, в которой все оружие хорошо. Они верят, что христианский ад и языческий Хельхейм в ночь Йоля открывают свои врата, и их демоны, объединившись, выходят на охоту. И чтобы противостоять им, нужно объединить силу и Христа, и асов.

Англо-голландская империя, с ее прагматизмом, не вмешивается. Для них епископ Йоун — не еретик, а чрезвычайно эффективный «специалист по контролю над аномальными явлениями». Пока он обеспечивает порядок, удерживает население в лояльности и не дает местным монстрам топить рыболовецкие траулеры, он может молиться хоть самому Сурту в его пещере.

Так и проходит Йоль в Исландии. Это ночь, когда в Рейкьявике пьют шампанское и поют рождественские гимны, а в сотне километров оттуда фермер, услышав скрежет за дверью, не знает, кто это — пьяный сосед в маске йольского кота или настоящий драуг, пришедший за его душой. Это ночь, когда живые заключают перемирие с мертвыми, а Крест используется для того, чтобы направить удар Молота Тора.

Вот в это прекрасное место и прибыла Элис в поисках очередных приключений — и как не трудно догадаться нашла их в полной мере. О том же, что именно там произошло можно прочитать в моей новой повести «Канун Йоля».

Ну, а здесь можно почитать мою статью касаемо исландского фольклора: «Ужасы Ледяного острова: ходячие мертвецы и епископы-колдуны Исландии».