7х7: Роберт Оболенский, «Часы судного дня»

более в глаза бросались парни из спецназа ОСР. Сравнить их можно было разве что с атлантами. И дело тут не в физиологии, а в исполинском росте их механизированных костюмов(точнее – универсальных боевых машин, но Курта эта деталь сейчас мало волнует).

И на этом этапе я книжку бросила, потому что осознала, что меня это все мало волнует тоже.

Поэтому отзыв где-то по первой одной пятой, там процентов 20+ по читалке.

"Часы судного дня" Роберта Оболенского написаны в жанрах "фантастика, триллер, приключения" с тегами "антиутопия, апокалипсис, атомпанк, дорожное приключение, жестокость и насилие, приключения, развитие героя, роудмуви, триллер, фантастика".

Но до роуд-муви я не дотянула, только до апокалипсиса. Потому что автор тянул-тянул, и я в конце концов оторвалась, увы.

Начинается книга с такой вставочной новеллы: один из главных героев слушает и смотрит с помощью высокотехнологичных линз некий спектакль. Благодаря этому спектаклю мы узнаем, что в 2078 году воображаемые США с кем-то воевали и вообще в этой реальности преобразованы в КССГ, чему не очень счастлив некий ветеран Фрэнк. У ветерана Фрэнка жена, бывшая чирлидерша, и непослушный сын.

А в их доме...

«Казалось бы, идиллия, мечта, – тяжко вздыхая, шепчет Коэн. – Но, встав поближе, замерев, вы различите царящие там споры, которые так часто разрушают брак».

Это то, что я назову "неловким словоупотреблением". Когда в принципе понятно, что автор хотел сказать, но он несколько промахнулся со средствами и получилась какая-то неловкость.

Да, формально, тут нет ошибки. В доме царят споры, вполне можно прочитать правильно. А можно нет.

"Различите" глагол без указания на конкретное действие, различить можно как на слух, так и вглядываясь во что-то. Отсюда "царящие споры" у читателя постапокалипсиса со стажем (меня) в первую очередь проассоциировались со спорами грибными (я отвлеклась на мысли о last of us и грибозомби). Заметить омонимичное грибным спорам слово споры в значении "ссоры" можно было бы как раз ссорами, избавившись от лишних ассоциаций. Можно было бы заменить расплывчатый глагол на более точный, уточнив таким образом значение последующего слова "расслышать царящие там споры".

В дальнейшем глаз продолжает цепляться за неловкое словоупотребление. Вот, например, фишка с надеть-одеть.

– Мама обещала, что я могу одеть джинсы в школу.

– Ну, так в чём проблема?

– Теперь она заставляет одеть форму.

Сначала воспринимается ошибкой словоупотребления не ребенка, а автора, потому что дело происходит в американском сеттинге и ты просто не ожидаешь русскоязычной игры слов. Когда через несколько абзацев очень утомительной семейной ссоры мы доходим до:

– Мы просто поговорим.

– И ты разрешишь одеть джинсы?

– Надеть, – поправляет она и чуть тише говорит: – Сынок, есть правила, хотим мы того или нет, но ты обязан...

...не факт, что читатель вообще до этого дошел, а не решил, что автор просто не очень грамотен и закрыл книгу. Одеть-надеть достаточно триггерная для этого тема.

Дальше: деньги здесь не "зеленые" а "сине-зеленые". И если "зелень" это короткое слово, которым удобно обозначать деньги, поэтому оно закрепилось и у них (вроде бы), и у нас, в принципе, то оттенки уже удлиняют слово. Сленговые слова имеют тенденцию к укорочению, зеленые перейдут в "сине-зеленые" примерно с той же вероятностью, с которой мы вместо "сотка" начнем говорить что-то вроде "деньга цвета жженой умбры". То, что неудобно, в языке не задержится, и это стоит помнить, когда придумываешь сленг.

Может ли первая глава как-то перекрыть впечатление от неловкого словоупотребления, ну, например, сюжетом или персонажами, за которыми хотелось бы проследить дальше? Пожалуй, нет.

Дело в том, что она еще и очень разбухшая сюжетно. Тут и невероятно скучная и банальная лорная вставка про ветерана-Фрэнка, которая написана про банальные ссоры с женой и приходит к банальному "да я самый счастливый мужик в мире, что у меня вообще жена и сын" ну и пытается как-то нагнетать интереса к лорным вставкам чего именно там Фрэнк ветеран взрывом в конце и душещипательным обугливанием ребенка, но я из этого взрыва вынесла только то, что на взрыве все это не закончится.

(а еще -- что промоушен фильма там очень дурацкий, потому что ознаком следовало бы закончить перед закрытой дверью и надеждой, что ребенок выжил, никто б с такого особо не купил остальное, имхо)

Увы. Я бы, правда, дропнула на первой главе (если бы вообще любила фантазии про войны будущего или у меня хотя бы не случалась изжога от очередной фантазии про войны с Китаем или там протесты в Америке; вне семь на семь я бы книгу обошла по очень большой дуге, так что честно признаюсь, я очень не ЦА)

Вторая глава тоже не сильно вовлекает. Тут и встреча в лифте с чуваком, который (спойлер) помрет от ядерного взрыва. И секретаршей, которая (спойлер) тоже помрет от ядерного взрыва. В следующей главе. Были ли это какие-то яркие классные персонажи, в которых мы успеем влюбиться за первое появление достаточно, чтобы нам было не все равно на их хладные трупы? Да в общем-то нет, оба -- перерастянутые клише. Гадкий безопасник, глупая секретарша, которая не падает, когда ей орут "падай на пол, дура".

Кстати, чуть позже Коган будет задаваться вопросом, почему же никто не внял его предупреждению по селектору:

– Всем необходимо найти укрытия или незамедлительно упасть на пол, дабы не попасть под поражающий эффект ударной волны.

Лично я ставлю на то, что они заснули стоя посередине фразы. 

"Ядерный взрыв, все на пол, мазафаки", конечно, не так емко, как русское "ЛОЖИМСЯ БЛЯ", но все равно прозвучало б органичнее.

Дальше Коган выводит своего молодого помощника из здания (помощник ослеп и беспомощен, и за эти пять пинут буквально стал ему КАК СЫН, что стресс с людьми делает). В процесс спасения, по идее, довольно динамичный по времени, растягивается на БЕСКОНЕЧНОСТЬ постоянным флешбеками про рекламу таблеток от радиации или про семейную жизнь Когана. Я давно не встречала книгу, которую бы так портили попытки одновременно напихать в нее сентиментальности и лора. Если у вас за три-четыре главы две авторитетные мужские фигуры одного примерно типажа сначала ссорятся с женой почти до развода, а потом вдруг осознают, как же они жену любят, поверьте, это успевает надоесть.

А если мы в третьей главе спускались по лестнице, в пятой главе спускались по лестнице и  все еще спускаемся по чертовой лестнице, только теперь слушаем про какие-то корпоративные разборки, которые уже сгорели к чертям в ядерном взрыве -- это все еще не вовлекает в происходящее, правда. Даже если в шестой главе после еще кусочка лестницы мы все-таки спустились в вестибюль.

Здесь я отвлекусь и подчеркну еще одну особенность: кроме неловкого словоупотребления здесь очень много неуместного лора, иногда с неуклюжими попытками пошутить. Сейчас покажу:

– Чёрт, – взяв Алана под руку, Джим отвел его к ресепшену. – Стой тут и жди, – скомандовал он и тут же исчез.

«Куда он пошел?» – успел подумать Грейсон, как из-за угла громыхнули удары, и послышался звон осыпающегося на пол стекла.

– Чем ты там занимаешься?

– Исполняю обещанное!

Удар и еще один…

«Похоже, это надолго», – прикинул Алан, обогнул стойку, нащупал кресло и уселся в него. Вытянув ноги, помассировал забитые мышцы. Бросил взгляд на вестибюль, попытался разглядеть хоть что-то, но всё мерцало и плыло.

– Смотрю, ты уже устроился? – Коган появился так же незаметно, как и ушел.

– Можно и так сказать. Как ваша затея?

– Отлично, вот держи, тут пара банок содовой и батончики «Кикерс»[9]. Парочку лучше сейчас съешь.

[9] «Кикерс» – шоколадные батончики с переизбытком арахиса, нуги и синтетического суфле. А пока вы думаете над пользой этого продукта, съешьте один, и голод не посмеет вернуться.

– А других нет? – спросил Алан и тут же уточнил: – У меня на арахис аллергия.

– Ну-у, – протянул Джим и, скривившись, ответил: – Есть «Блю Милк»[10], будешь?

[10] «Блю Милк» – зашкаливающее количество сахара и полная таблица периодических элементов в составе. Как и «Кикерс» этот бренд в широком ассортименте представлен в сети гипермаркетов «Алл Эраунд». Производятся шоколадки транснациональной компанией БРИДЛ, известной всем по логотипу птички, что высиживает яйца в гнезде.

Представьте.

Вот вы смотрите первый сезон ходячих мертвецов во времена, когда он только-только вышел и не успел не то что скатиться -- прославиться. Прям первую серию. Рик встречает девочку на парковке и не понимает, что с ней, зовет: "девочка, девочка!". Девочка оборачивается, мертвое лицо... Жуткая сцена, ужас, шок... из кармана у девочки торчит батончик "Кикерс", экран перегораживает мультяшной вставкой: «Кикерс» – шоколадные батончики с переизбытком арахиса, нуги и синтетического суфле. А пока вы думаете над пользой этого продукта, съешьте один, и голод не посмеет вернуться.

...как вы думаете, как много народу дропнуло бы после этого сериал? Зачем оно там? Неужели автор считает, что шутейка про переделанный из "Сникерса" "Киккерс" (да и вообще грабить торговые автоматы ради батончиков вотпрямщас, когда надо срочно добираться до бункера, потому что в любой момент может долбануть еще) это именно то, чего читателю не хватает после трех глав спуска по лестнице?

Ну ладно, герои наконец-то вышли из здания, ура.

В следующей главе камера переключилась на какого-то оператора, и, честно говоря, меня тут окончательно из книги уже вынесло комбо из трех Н в словосочетании Н-не надо: неловкого словоупотребления, неуместного лора и неуклюжих шутеечек.

Начнем с фразы, которую я уже цитировала.

более в глаза бросались парни из спецназа ОСР. Сравнить их можно было разве что с атлантами. И дело тут не в физиологии, а в исполинском росте их механизированных костюмов(точнее – универсальных боевых машин, но Курта эта деталь сейчас мало волнует).

Меня тоже, Курт, соболезную.

Тогда он был молодым оператором, разводящим сопли, жалуясь (1) на отсутствие привычных удобств в номерах для прессы. В ту командировку с его глаз слетели все шоры, и больше в горячем поле (2) он работать не мог. Тогда они с группой были под Харбином: собирали материал для «Юнион Глоуб». Стоило ему вспомнить, и визуальные образы вновь поплыли перед глазами. Яркие, четкие, словно кадры из хроники, что была отснята еще вчера... (3)

1) "разводить сопли" уже несет значение "ныть, жаловаться". То есть я сейчас прочитала "жаловался, жалуясь", спасибо. Предложение вообще чудовищно в своей громоздкости, подумайте об этом.

2) а) "С глаз слетели шоры". Никто не говорит "с глаз слетела одна шора" "шоры спали на полшишечки". Уточнение "все" здесь лишнее. 

б) "В горячем поле". Есть два стула. "Работать в поле" или "работать в горячей точке". Можно выбрать только один, садиться на оба не надо.

3) Там дальше опять какой-то лор про прошлое, который добил мою волю к победе, если учесть, что я не заинтересовалась лором про будущее.

Выводы:

1) Я не ЦА. Серьезно. Я просто максимально не ЦА этой книги, поэтому меня раздражает тематика, меня раздражают клишированные персонажи, меня раздражают вставки с попыткой смоделировать будущее, меня раздражает, когда в 2078 году люди цитируют "Криминальное чтиво" и "Индиану Джонса" и поминают Элвиса Пресли, потому что у меня есть смутное ощущение, что там гораздо живее должны обсуждать что-нибудь более современное, какую-нибудь свежую бубубуйню. Я не чувствую радости узнавания этих отсылок, я просто благодарна, что не к Звездным войнам хотя бы.

2) Я где-то прочла, что это стилизация под перевод, но нужен кто-то, кто подскажет, что не следует в стилизации под перевод играть одеть-надеть и "сине-зелеными" и сделает из неловкого русского языка ловкий русский. Пока это даже не стилизация под корявый перевод, это просто довольно коряво.

3) Тем не менее, я вполне верю, что книга понравится тем, кто в теме всех этих ядерных апокалипсисов. Просто для меня там ничего кроме этого не нашлось, поэтому мне настолько мимо.

К оценкам (обосновывать не буду, я и без того планировала отстреляться в 500 знаков, в не в 12к):

1. Логичность изложения, организация/внятность текста, достоверность событий в соответствии с обоснованием для реализма и/или фантастическим допущением (фандопа) для  фантастики — 6
2. Сюжет — развитие, гладкость, понятность, реалистичность, интересность — 5
3. Тема, конфликт произведения — насколько убедительно показано — 5
4. Диалоги — информативность, живость, реальность. Там где НЕТ диалогов, проявите смекалку, оцените авторскую речь — 4
5. Герои — верите им? Видите их? — 4
6. Стиль и язык — насколько вам хорошо читается — 5
7. Впечатление от текста в целом, насколько хочется это читать дальше? — 5