Памяти физика-лирика

Исполнилось 45 лет со дня смерти поэта КУЛЕБЯКИНА

 Владимира Георгиевича

 (1942 - 1980)

_____________________________________________________________

Научный сотрудник Физико-Энергетического института, физик-лирик, изобретатель.

Серьёзно стихи начал писать в 35 лет, причём, - с самой сложной формы: ВЕНКА СОНЕТОВ. Успел написать три венка...

Помяни, Господи, раба Твоего Владимира во Царствие Твоем!

ВИЖУ

Туда, где град далёкий и туманный,

На берега Невы стремлюсь опять,

Где Медный всадник в ветер ураганный

Коня стремит к реке, бегущей вспять.

Навязчив стиль стиха-то, окаянный!

Мы подберём ему другую стать:

К тебе спешу, давно никем не званый,

Былого счастья отзвук поискать.

Последнее в строке совсем банально.

Не будет лучше: путь к тебе недальний…

Так что, рука иль голова мне вождь?

О, город мой! Твои манежи вижу

(Конюшни – говорят о них в парижах),

Как бьёт в макушки памятников дождь!

МОЙ ГОРОД

К тебе бегут со всех европ, с полмира!

И всё туристов Запада манит,

(Иль с любопытства, или просто с жиру),

Вот спрыгнут сфинксы, грянут о гранит!

О, Питер, Питер! Севера Пальмира!

Всё так же над твоей Невой звенит

Поэтов новых (ночью чаще) лира,

А в полдень пушка прозой говорит.

Все двадцать лет тобою бредил, что ты!

Совой ходил – не пропустить чего-то.

(Беда большая – белой ночью сон).

Да не допустят Музы, нимфы лиха!

И, слава Богу, было в граде тихо,

Чуть надорвал лишь пасти львам Самсон!

В ПЕТЕРГОФЕ

Пошли домой, пожалуй, моя Ева.

Темно. Устал. Мне показалось там,

Вон – оглянулась каменная дева,

Зевнул, прикрыв ладонью рот, Адам.

Богини к ночи ближе к Параскевам.

Ну что вы, не кощунствую я вам!

И боги, видишь, ну как из-под Ржева,

Определённо, сходят к мужикам.

Домой! Смотри сюда: костляв и жилист

Простуженный Нептун со свитой вылез

Ходить в дворцы твои и Верхний сад.

Чего-то да отпущено в полмеры,

Но вижу ясно я тебя, Венера!

Не обо мне ль шумит большой каскад?

***

Порой ночной полупрозрачны тени.

Дрожат огни. Летит Земли ладья.

В страницы жизни молча смотрит Время

И пишет что-то в Книгу бытия.

Кто знает тайны смерти и рожденья?

Что ж, звездочёт, ну где звезда моя?

О нет, мне не уйти от наважденья:

Свою вселенную найду и я.

Отыщется счастливая планета,

И бедам вот очертит круг запрета,

Судьба фатальная – её закон.

Игра, исход которой предрешён,

Известна нам – сменяет осень лето…

И не мои ль там васильки и лён?

ДЕРЕВНЯ

Прогресс лихой, нас обойди дворами!

Зерно железное бросает длань –

Взошёл посев бетонными столбами,

А в модных ныне чугунах – герань.

О, мать-деревня, там за городами

Набегу оплатила всю ли дань?

Распахнутыми настежь воротами

Дом ветхий смотрит в утреннюю рань.

Окно замшелое гнезда пустого;

Костяк дверей расхлопанных; подкова

Прибитая не к месту, наугад.

Все позади сараи Мангазеи.

Слетела с крыш солома по Рассее –

В ухабины дорог на Китеж-град.

ОСЕНЬ

Зевнул медведь. Птиц тихое безделье

Тревожит хитрых ястребов умы.

Кончает осень править новоселье,

И ветер свищет в дыры из сумы.

Разбавлено зелёных красок зелье.

В листве лесов желтеющих дымы, -

Весны и лета горькое похмелье

Перед суровой ясностью зимы.

Лекарством трав в болотах синих пахнет,

Но краснощёкие морозы ахнут,

И даль качнётся тысячью огней.

Берёзы тонкой лист последний жухнет.

Вот мокрый филин в дебрях глухо ухнет,

И снег падёт в гербарии полей!

***

Искать за тридевять земель распутья?

Чтоб потоптаться перед камнем там?

И дрогнуть мелким бесом перед жутью?

Чтоб ворон хрипло каркнул в спину нам?

Пока дойдёшь…Решил рукой махнуть я…

Дороги с трын-травою сделал сам.

И мшелым сиднем сел на перепутье.

Идите, хочет кто, хоть в тарарам!

Устану если – лягу гладким боком,

Зажгу закат, и на холме высоком,

На поле чистом подожду рассвет.

В неверный сумрак истины крупинки

Слетят ко мне, как звёздочки-снежинки,

И только ДА останется и НЕТ!

КУЛИКОВО ПОЛЕ

Освящено здесь братство кровью алой,

Щиты вставали красные стеной,

На этом поле вновь себя узнала

Русь, приведённая сюда Москвой.

Луга укрыты светлой тишиной,

В листве берёз лишь прошумит устало

И в ночь уйдёт, чуть слышно, стороной,

Встревожит травы ветер запоздалый.

Как прежде, под серебряной луной,

Порой вечерней, на закате лета,

Стоят туманы – берегут покой.

Здесь Сергий Радонежский до рассвета

Всё говорит о чём-то с Пересветом

Над тихою Непрядвою-рекой.

ШЕЛЕСТ

(советская примета: если показать дулю

нарождающемуся месяцу, - станешь богатым)

Горячий день в закате затухает,

Искрит на своде неба звёздный лёд.

Вот ночь уже из моря выползает

И скоро в новолунии придёт.

Кто был в Крыму на отдыхе – тот знает

Последних дней вечерние часы…

Купюрный шелест листьев не стихает

Над дымкою прибрежной полосы.

В тоске большой, в безденежном пылу,

Сижу и месяц тонкий караулю.

Он выйдет, сядет тихо на скалу…

А я ему сверну из пальцев дулю!

Но не шумит в кармане у меня,

А я-то ждал его четыре дня!

***

Свинью стиха визжащую рифмую,

Живой водой в щетину покропив.

Себя я беспощадно полосую

Всю шкуру истины в ремни пустив.

Здесь критик травоядный, протестуя,

На срамотищу слова наступив,

Вскричит, как оглашенный, в мать какую,

Оглобли на меня поворотив?

Прости, хавронья, виноват немного…

Что ж, с тела твоего снимусь в дорогу,

Страдание супонью затянув.

Назад хулителям всё ж прокричу я

Дорожку многоточия пустую,

…………………………………………...........................

В кольцо молчания твой хвост загнув.

Источник:  https://dzen.ru/a/aVD66aReTmfDU1q5