Василий Щепетнев

Попаданец, припав к пивной кружке в году этак в семьдесят втором, начинает восхищаться: ах, как вкусно, ах, как натурально. Колбасу ест, и тоже восхищается: ах, как вкусно, ах, как натурально! О мороженом и не говорю. А вместе с попаданцем восхищаются и читатели. Так, да не так всё. Госты это хорошо. Даже отлично. Но кто соблюдал, эти госты? Пиво для населения, с самого начала дрянное, в пути нещадно бавили водой, колбасу для населения готовили из забродившего мяса, порой и крысятинка...

В смысле – алкогольное? Известно, что. Иван наш Васильевич не брезговал анисовой водкой, а также кармадонной и приказной. Петр Алексеевич пил ту же анисовую, плюс тминную и полынную. Вот только смутные сомнения терзают меня. Даже не смутные: я точно знаю, что водке времён Ивана Четвертого и Петра Первого предпочел бы нынешнюю, даже самую простую, ту, что подвести пятьдесят рубликов за поллитровку (скажи Ивану Васильевичу, что бутылка стоит двести пятьдесят рублей, – не поверил бы. И...

Железнодорожная рюмка? А что это? Железнодорожная рюмка водки упоминается в книгах прошлого века. К примеру, у Салтыкова-Щедрина: "И точно, за обедом мы пьем сравнительно довольно мало, так что, когда я, руководясь бывшими примерами, налил себе перед закуской большую (железнодорожную) рюмку водки, то на меня оглянулись с некоторым беспокойством." А дело было так: исстари люди благородных сословий водку пили рюмками маленькими, не спеша, чтобы не сразу опьянеть....

— Да это дело немудрёное, — убеждал меня Антон Антонович. — Главное, сыпь без роздыху, вали кулём, оно и сладится. — Что валить? — спрашиваю я. После вчерашнего голова болит, во рту мезостно, настроение пакостное, а тут ни свет ни заря пришел Антон Антонович. Впрочем, из лучших побуждений пришёл. Он мне покровительствует немного. Земляки же, и вообще... — Э, да ты брат, того, — заметил мое состояние Антон Антонович. — Ты, брат, перебрал давеча. Ну, не подлец ли? Мы ведь вровень пили, я и...

— Ты всё спишь? — спросил меня Антон Антонович. — Ну, сплю иногда. А что? — А то, что здесь Автор Тудей, а не Щепетневка. Здесь зевать нельзя. Здесь нужно популярность искать. Вот станешь популярным, тогда и спи, а пока, брат, шевелиться нужно, стараться. — Да я не против, да только где? И как? — Понятно, как. Как все. Двигайся, знакомься, мельтеши. Приучай к себе народ-то. Пусть общество к твоей физиономии присмотрится. Понравишься людям, и дело в шляпе. Не сумеешь — возвращайся в свою...

Заселившись на АвторТудей в коммерческий номер, я стал осматриваться. По привычке. Нет ли кого, с кем можно поболтать о загадках мироздания. Ба! Антон Антонович здесь! Борис Борисович здесь! И даже сам Владимир Владимирович, да длятся вечно его дни, тоже здесь! И от каждого я слышал слова одобрения, мол, дерзай, всё в твоих руках! Пиши много, пиши хорошо, а уж за читателем не пропадет! На радостях я набрался до беспамятства.

Я на АвторТудей. Зачем я в здесь? по какому случаю? -- этого вопроса, по врожденной провинциалам неосмотрительности, я ни разу не задал себе, регистрируясь на сервисе. Мы, писатели, устремляемся на АвторТудей как-то инстинктивно. Сидим-сидим -- и вдруг тронемся. Знаменитый писатель сидит и вдруг надумается: толкнусь, мол, нет ли чего подходящего! Просто талантливый сидит -- и тоже надумается: толкнусь-ка, нет ли чего подходящего! Начинающий писатель сидит -- и вдруг, словно озаренный,...