Аркадий Глыбов

Я люблю, когда исторический роман перестаёт изображать музей и начинает шевелиться. Когда XVI век пахнет не воском и пергаментом, а мокрой шерстью, дымом и тревогой, как в дождливый вечер перед грозой. «Роза с туманных островов» именно из таких книг — вроде бы про посольство, печати, державы и высокие миссии, а на самом деле про то, как человек впервые выходит за границы собственной наивности и возвращается — слегка перекошенный, но уже настоящий. Мирон, сын Ивашки Скомороха, отправляется в...

Это именно та литературная субстанция, которая, как ни странно, идеально вписывается в промежутки человеческого бытия: между тщательной фиксацией косметологической маски на лицевом овале, непредсказуемым задержанием визави на деловой встрече и медитативным остыванием чайного напитка, застрявшего в паузе между вторым и третьим «ну, рассказывай». Но в этом-то и состоит парадокс: прочитываешь две–три страницы — и неожиданно обнаруживаешь себя в состоянии неконтролируемого смеха, ибо в зеркале...

Есть книги, которые пишутся не ради славы, а из необходимости объяснить миру, почему ты не хочешь в нём участвовать. «Философия сычуизма» — именно такая. Никита Переста, он же «пан Никита дон Переста», в своём манифесте-самоучителе для интровертов берёт на себя смелую миссию: дать голос тем, кто обычно молчит. Или, если точнее, сидит дома и делает мемы. Эта книга — не философия в классическом смысле. Это скорее ироничный кодекс поведения человека, которому комфортно в одиночестве и...

«Рыбак рыбака узнаёт издалека» — поговорка старая, но эта книга берёт её и выворачивает наизнанку. Здесь рыбак не только узнаёт, но и спорит, ловит, думает, ссорится с поплавком и мирится с рекой. Я читал и понимал: я ведь тоже рыбак, только удочку держу не в руках, а в голове. И на крючок у меня садятся не караси и лещи, а странные понедельники, чужие разговоры и абсурдные воспоминания. Автор делает вещь тонкую: он пишет о простом — сидит человек на берегу, кидает удочку, ждёт. Но это...