Будни имперского флота начиная от Скариффа глазами Дарта Вейдера, капитана Пиетта, пилота-стажера Джораджона Лукаса по прозвищу Неуловимый Джо. История о том, что флот способен сделать настоящего человека и из киборга, и из сельского шалопая, и из мажора голубых кровей. И из… Нет, из зеленого недоразумения не способен: недоразумение медкомиссию не прошло
Автора давно интересовало, кто сильнее – политик Шив Палпатин или ситх Дарт Сидиус. Проверить? Но… Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Кроме того, представители небезызвестной семейки Скайуокер планировать не умеют. От слова «вообще». Короче, получится, что получится. Сперва вроде мелодрама, потом чистый хоррор, а там и почти нечерная комедия не за горами. (Автор смотрел, за горами ее нет).
- Вейдер, присоединяйся к нам! – орут преследователи. - Объединив наши силы, мы положим конец этой войне, принесем мир и порядок в галактику.
- Я ни за что не присоединюсь к вам, сопляки!
- Сидиус никогда не говорил тебе о том, что случилось с твоими детьми?
- Я убил своего ребенка вместе с Падме.
- Нет, Вейдер. Мы – твои дети!
- Нет! Вы лжёте!
- Прислушайся к своему сердцу. Ты знаешь, это так.
Малолетки настырно тянут к нему руки.
- Не-е-е-ет!
Рука разжимается. Дарт Вейдер летит в бездонную шахту и… просыпается в холодном поту.
Нет лучшей школы для молодого ситха, чем воспитание в храме джедаев. Это даже не аксиома. Это банальность по умолчанию. Но что-то пошло не так. А именно, джедаи не просто отвергли юного Скайуокера. Его еще и сбагрили сенатору Палпатину. Потом подумали и решили: «Так не доставайся же ты никому!» Об этом и не только Палпатин делал жутко секретные записи в личный дневник-голокрон.
С ДДГ все, в принципе, понятно. А вот давным-давно — это когда? Лет эдак четыреста пятьдесят достаточно, чтобы считаться таковым? То есть Колумб Америку уже открыл, Романовы царями еще не стали, зато постановки модного драматурга Шекспира идут в Лондоне с неизменным аншлагом. А про ситхов с джедаями даже святая инквизиция ничего не слышала. Хотя… Если к шедеврам мировой литературы присмотреться внимательней, то все становится не столь однозначным.