Алексей М. Моисеев

...Но самое странное было в её глазах — огромные, тёмные, они смотрели на меня так, словно видели не потёртого детектива в затхлой конторе, а что-то совсем другое. Или вообще ничего не видели. Пустые, как окна заброшенного дома.
— Вы — он? — Голос был низким, грудным, но лишённым интонаций, почти механическим. — Тот, кто находит.
— Зависит от того, что потеряно, леди, — я постарался вложить в голос привычную усталую иронию Джека Стоуна, но она прозвучала фальшиво даже для меня. Эта женщина вызывала… дрожь. Не страх, а именно дрожь, как от прикосновения к оголённому проводу.
— Потеряно время, — сказала она так же ровно. — Моё время. Оно ускользнуло. Я хочу, чтобы вы проследили за мной. За той, кем я была вчера...

Меня зовут Джек Стоун. По крайней мере, так написано на потертой табличке на двери и так меня знают копы, барыги с доков и редкие клиенты, которым хватает денег на правду, или хотя бы на её видимость. Плащ бежевый, видавший виды, шляпа-федора надвинута на глаза, под плащом – верный «Кольт» 1911 года и пачка «Кэмел». Типичный частный сыщик из тех, что пачками штампуют бульварные писаки. Только вот у большинства моих коллег по цеху скелеты в шкафу – это максимум пара обманутых мужей или нечистый на руку партнер. Мои скелеты покрупнее будут. И носят они другое имя – Максим Игоревич Волков, резидент советской разведки. Забавно, да? Борец за светлое будущее пролетариата, прозябающий в самом сердце загнивающего капитализма, притворяющийся циничным американским ищейкой. Иногда мне кажется, что эта роль мне идет больше, чем мундир со звездой.

Джек Стоун пришёл сюда развеяться. Отделался от очередного нудного дела – слежки за неверной жонкой какого-то банкира – и решил дать ушам отдых от вечного шума города и грохота выстрелов, которые всё чаще снились по ночам. Максим Волков же просто отбывал часы ожидания, часы бездействия, которые в нашем ремесле порой мучительнее самой опасной операции. Тоска по дому, по нормальной жизни, по… ней… грызла изнутри тупыми зубами. Центр молчал, и это молчание было оглушительным.
И тут я её увидел...