— Очухался? — голос у сапог басовитый, с хрипотцой. — Поднимите его.
Меня подхватывают под мышки, ставят. Голова кружит так, что пол на секунду поднимается ко лбу, а потом падает куда-то в колени. Оказываюсь лицом к лицу с рослым бандюгой, на голове «ёж», весь в коже и татуировках, вид у него начальственный, взгляд — винтовочный прицел, который никогда не мигает. По бокам ещё двое; у одного на ремне «Калаш», как слово без перевода.
- Ты лепила? - спрашивает этот бугай, буравя меня своими острыми глазками.
- Где моя жена? - бросаю я ему. – Что вы с ней сделали?
- Здесь все вопросы задаю я! – рыкает он.
- Ты можешь меня убить! - цежу я сквозь зубы, глядя Главарю в глаза, - но я ни слова не скажу, пока не узнаю - что с моей женой!
К моему виску прижимается дуло пистолета. От этого холода мысли делаются кристально ясными. Но знаю, что перед бандитами нельзя казаться слюнтяем, и я собираюсь держаться, как и положено настоящему мужику, до последнего вздоха.
